Голос - Страница 25

— Я… Это было… Она умеет проделывать невероятные штуки, — продолжал администратор.

Эрленд молча слушал его.

— Я хотел незаметно смыться на следующее утро, но она была настороже. Меня мучили угрызения совести. Я чувствовал себя полным ничтожеством из-за того, что изменил жене и детям. У нас трое детей. Я жаждал уйти и забыть позор. Надеялся больше никогда не встретить эту женщину снова. Она проснулась в бодром настроении в тот момент, когда я попытался выскользнуть в темноте из комнаты.

Женщина приподнялась на локтях и зажгла ночник.

— Уже уходишь?

Он кивнул. Довольно поздно. Важное совещание. Сказал что-то в этом духе.

— Ночь хорошо провел? — спросила она.

Он посмотрел на нее, держа свои брюки в руках.

— Превосходно, — ответил он. — Но я не могу так продолжать. Не могу. Прости меня.

— Восемьдесят тысяч крон, — медленно произнесла она, будто это само собой разумелось и вообще-то ей даже не стоило утруждать себя напоминанием.

Он посмотрел на нее так, словно не расслышал.

— Восемьдесят тысяч, — повторила она.

— Что ты имеешь в виду?

— За ночь, — уточнила она.

— За ночь? — переспросил он. — Ты что, продаешь себя?

— А ты как думаешь?

До него никак не доходило, о чем она толкует.

— Ты думаешь, что можешь трахать такую женщину, как я, бесплатно? — продолжала она.

Мало-помалу он стал понимать, куда она клонит.

— Но ты ничего не сказала!

— Мне требуется что-то говорить? Заплати мне восемьдесят тысяч и, может быть, придешь ко мне как-нибудь еще раз.

— Я отказался платить, — сказал администратор, — и ушел. Она была вне себя. Звонила сюда на службу и угрожала мне, что, если я не заплачу, позвонит домой.

— Как называются такие женщины? — спросил Эрленд. — Какое-то английское слово: «дейтинг». Секс-знакомства? Она была из таких? Вы это хотите сказать?

— Я не знаю, кем она там была, но эта тварь знала, что делала, и позвонила в конце концов мне домой и все рассказала моей жене.

— Почему вы попросту не заплатили ей? Она отстала бы от вас.

— Я не уверен, что она оставила бы меня в покое, если бы я заплатил ей, — сказал администратор. — Мы с супругой обсудили это дело вчера. Я рассказал, что произошло, так же как рассказал все вам. Мы прожили вместе двадцать три года. Даже если мне нет прощения, то все-таки, с моей точки зрения, тут была какая-то ловушка. Если бы эта женщина не охотилась за деньгами, ничего бы не произошло.

— Так что все надо списать на ее счет?

— Нет, естественно, нет, но все же… это была ловушка.

Они помолчали.

— Что-то подобное есть в отеле? — спросил Эрленд. — Проститутки по вызову?

— Нет, — ответил заведующий.

— Может быть, вы просто не в курсе?

— Мне доложили, что вы уже интересовались этим вопросом. Здесь такого не случается.

— Отлично, — сказал Эрленд.

— Вы сохраните мою историю в тайне?

— Мне нужно имя этой женщины, если вы его знаете. И адрес. Это останется между нами.

Мужчина поколебался мгновение.

— Чертова потаскуха! — взорвался он, сбросив маску благовоспитанного гостиничного служащего.

— Вы намерены заплатить ей?

— Тут мы едины с супругой: она не получит ни кроны.

— Вы думаете, здесь какой-то подвох?

— Подвох? — переспросил мужчина. — Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?

— Я допускаю, может статься, что кто-то желает вам зла и устраивает неприятные сюрпризы. Кто-нибудь, с кем у вас, возможно, произошел конфликт.

— Мне это не приходило в голову. Вы предполагаете, что у меня есть недруг, который мог все подстроить?

— Необязательно недруг. Какой-нибудь приятель-шутник.

— Нет, у меня таких приятелей нет. Помимо того, шутка затянулась и перешла уже все границы.

— Это вы сообщили об увольнении Деду Морозу?

— О чем вы?

— Это вы преподнесли ему новость? Или он получил письменное уведомление, или?..

— Я сам сказал ему.

— И как он это воспринял?

— Не очень радостно. Оно и понятно. Он долго проработал здесь. Гораздо дольше, чем я, к примеру.

— Не думаете ли вы, что Гудлауг мог подшутить над вами подобным образом, если ваша история была и в самом деле спланирована?

— Гудлауг? Нет, даже представить себе не могу. Гудлауг? Замешан в этом? Не думаю. Он был совершенно не похож на шутника. Совершенно.

— Вы знали, что Гудлауг был вундеркиндом? — спросил Эрленд.

— Вундеркиндом? Как это?

— Записывал пластинки. Был солистом хора.

— Я не знал этого, — ответил старший администратор.

— Еще одна просьба напоследок, — сказал Эрленд и встал.

— Я вас слушаю.

— Вы можете принести мне в номер проигрыватель? — попросил Эрленд, чем окончательно вогнал собеседника в ступор.

Когда Эрленд вышел в вестибюль, то увидел начальника бригады криминалистов, поднимающегося по лестнице из подвала.

— Что происходит с анализом слюны, взятой с презерватива? — спросил Эрленд. — Вы определили процент кортизола?

— Мы работаем над этим. Что ты хочешь выяснить по поводу кортизола?

— Я знаю, что если в слюне много кортизола, значит, человек чувствовал себя в опасности.

— Сигурд Оли спрашивал насчет орудия убийства, — продолжал криминалист. — Патологоанатом полагает, что был использован самый обычный нож, ничего особенного. Не очень длинный, лезвие узкое и зазубренное.

— Случайно, не охотничий нож? Или может быть, большой мясной?

— Нет, весьма заурядный инструмент, как мне сказали, — ответил криминалист. — Самый обычный нож.